se96.ru → Різне

Сказка по щучьему веленью. Дурак ли Емеля? Психологический анализ сказки «По щучьему велению «По щучьему веленью»

ил-был старик. У него было три сына: двое умных, третий – дурачок Емеля. Те братья работают, а Емеля целый день лежит на печке, знать ничего не хочет.

Один раз братья уехали на базар, а бабы, невестки, давай посылать его:
- Сходи, Емеля, за водой.
А он им с печки:
- Неохота…
- Сходи, Емеля, а то братья с базара воротятся, гостинцев тебе не привезут.
- Ну, ладно.
Слез Емеля с печки, обулся, оделся, взял ведра да топор и пошел на речку.
Прорубил лед, зачерпнул ведра и поставил их, а сам глядит в прорубь. И увидел Емеля в проруби щуку.

Изловчился и ухватил щуку в руку:
- Вот уха будет сладка!
Вдруг щука говорит ему человечьим голосом:
- Емеля, отпусти меня в воду, я тебе пригожусь.
А Емеля смеется:
- На что ты мне пригодишься? Нет, понесу тебя домой, велю невесткам уху сварить. Будет уха сладка.
Щука взмолилась опять:
- Емеля, Емеля, отпусти меня в воду, я тебе сделаю все, что ни пожелаешь.
- Ладно, только покажи сначала, что не обманываешь меня, тогда отпущу.
Щука его спрашивает:
- Емеля, Емеля, скажи – чего ты сейчас хочешь?
- Хочу, чтобы ведра сами пошли домой и вода бы не расплескалась…
Щука ему говорит:
- Запомни мои слова: когда что тебе захочется – скажи только:

По щучьему веленью,
По моему хотенью.

Емеля и говорит:

По щучьему веленью,
По моему хотенью -
ступайте, ведра, сами домой…

Только сказал – ведра сами и пошли в гору. Емеля пустил щуку в прорубь, а сам пошел за ведрами.

Идут ведра по деревне, народ дивится, а Емеля идет сзади, посмеивается… Зашли ведра в избу и сами стали на лавку, а Емеля полез на печь.
Прошло много ли, мало ли времени – невестки говорят ему:
- Емеля, что ты лежишь? Пошел бы дров нарубил.
- Неохота…
- Не нарубишь дров, братья с базара воротятся, гостинцев тебе не привезут.
Емеле неохота слезать с печи. Вспомнил он про щуку и потихоньку говорит:

По щучьему веленью,
По моему хотенью -
поди, топор, наколи дров, а дрова – сами в избу ступайте и в печь кладитесь…

Топор выскочил из-под лавки – и на двор, и давай дрова колоть, а дрова сами в избу идут и в печь лезут.
Много ли, мало ли времени прошло – невестки опять говорят:
- Емеля, дров у нас больше нет. Съезди в лес, наруби.
А он им с печки:
- Да вы-то на что?
- Как мы на что?.. Разве наше дело в лес за дровами ездить?

Мне неохота…
- Ну, не будет тебе подарков.
Делать нечего. Слез Емеля с печи, обулся, оделся. Взял веревку и топор, вышел на двор и сел в сани:
- Бабы, отворяйте ворота!
Невестки ему говорят:
- Что ж ты, дурень, сел в сани, а лошадь не запряг?
- Не надо мне лошади.
Невестки отворили ворота, а Емеля говорит потихоньку:

По щучьему веленью,
По моему хотенью -
ступайте, сани, в лес…

Сани сами поехали в ворота, да так быстро – на лошади не догнать.
А в лес-то пришлось ехать через город, и тут он много народу помял, подавил. Народ кричит «Держи его! Лови его!» А он знай сани погоняет.

Приехал в лес:

По щучьему веленью,
По моему хотенью -
топор, наруби дровишек посуше, а вы, дровишки, сами валитесь в сани, сами вяжитесь…

Топор начал рубить, колоть сухие дерева, а дровишки сами в сани валятся и веревкой вяжутся. Потом Емеля велел топору вырубить себе дубинку – такую, чтобы насилу поднять. Сел на воз:

По щучьему веленью,
По моему хотенью -
поезжайте, сани, домой…

Сани помчались домой. Опять проезжает Емеля по тому городу, где давеча помял, подавил много народу, а там его уж дожидаются. Ухватили Емелю и тащат с возу, ругают и бьют.
Видит он, что плохо дело, и потихоньку:

По щучьему веленью,
По моему хотенью -
ну-ка, дубинка, обломай им бока…

Дубинка выскочила – и давай колотить. Народ кинулся прочь, а Емеля приехал домой и залез на печь.
Долго ли, коротко ли – услышал царь об Емелиных проделках и посылает за ним офицера: его найти и привезти во дворец.
Приезжает офицер в ту деревню, входит в ту избу, где Емеля живет, и спрашивает:
- Ты – дурак Емеля?
А он с печки:
- А тебе на что?
- Одевайся скорее, я повезу тебя к царю.
- А мне неохота…
Рассердился офицер и ударил его по щеке.
А Емеля говорит потихоньку:

По щучьему веленью,
По моему хотенью -
дубинка, обломай ему бока…

Дубинка выскочила – и давай колотить офицера, насилу он ноги унес.
Царь удивился, что его офицер не мог справиться с Емелей, и посылает своего самого набольшего вельможу:
- Привези ко мне во дворец дурака Емелю, а то голову с плеч сниму.
Накупил набольший вельможа изюму, черносливу, пряников, приехал в ту деревню, вошел в ту избу и стал спрашивать у невесток, что любит Емеля.
- Наш Емеля любит, когда его ласково попросят да красный кафтан посулят, – тогда он все сделает, что ни попросишь.
Набольший вельможа дал Емеле изюму, черносливу, пряников и говорит:
- Емеля, Емеля, что ты лежишь на печи? Поедем к царю.
- Мне и тут тепло…
- Емеля, Емеля, у царя будут хорошо кормить-поить, – пожалуйста, поедем.
- А мне неохота…
- Емеля, Емеля, царь тебе красный кафтан подарит, шапку и сапоги.

В некоторой было деревне: жил мужик, и у него было три сына, два было умных, а третий дурак, которого звали Емельяном. И как жил их отец долгое время, то и пришел в глубокую старость, призвал к себе сыновьев и говорил им: «Любезные дети! Я чувствую, что вам со мною недолго жить; оставляю вам дом и скотину, которые вы разделите на части ровно; также оставляю вам денег на каждого по сту рублев». После того вскоре отец их умер, и дети, похороня его честно, жили благополучно. Потом вздумали Емельяновы братья ехать в город торговать на те триста рублев, которые им отказаны были их отцом, и говорили они дураку Емельяну: «Послушай, дурак, мы поедем в город, возьмем с собой и твои сто рублев, а когда выторгуем, то барыш пополам, и купим тебе красный кафтан, красную шапку и красные сапоги. А ты останься дома; ежели что тебя заставят сделать наши жены, а твои невестки (ибо они были женаты), то ты сделай». Дурак, желая получить обещанные красный кафтан, красную шапку и красные сапоги, отвечал братьям, что он будет делать все, что его заставят. После того братья его поехали в город, а дурак остался дома и жил с своими невестками.

Потом спустя несколько времени в один день, когда было зимнее время и был жестокий мороз, тогда говорили ему невестки, чтоб он сходил за водою. Но дурак, лежа на печи, сказал: «Да, а вы-то что?» Невестки закричали на него: «Как, дурак, мы-то что? Ведь ты видишь, какой мороз, что и мужчине в пору идти!» Но он говорил: «Я ленюсь!» Невестки опять на него закричали: «Как, ты ленишься? Ведь ты захочешь же есть, а когда не будет воды, то сварить ничего нельзя». Притом сказали: «Добро ж, мы скажем своим мужьям, когда они приедут, что хотя и купят они красный кафтан и все, но чтоб тебе ничего не давали», - что слыша дурак и желая получить красный кафтан и шапку принужден был идтить, слез с печи и начал обуваться и одеваться. И как совсем оделся, взял с собою ведра и топор, пошел на реку, ибо их деревня была подле самой реки, и как пришел на реку, то и начал прорубать прорубь, и прорубил чрезвычайно большую. Потом почерпнул в ведра воды и поставил их на льду, а сам стоял подле проруби и смотрел в воду.

В то самое время увидел дурак, что плавала в той проруби пребольшая щука; а Емеля, сколько ни был глуп, однако ж пожелал ту щуку поймать, и для того стал он понемножку подходить; подошел к ней близко, ухватил, вдруг ее рукою, вытащил из воды и, положив за пазуху, хотел идти домой. Но щука говорила ему: «Что ты, дурак! На что ты меня поймал?» - «Как на что? - говорил он. - Я тебя отнесу домой и велю невесткам сварить». - «Нет, дурак, не носи ты меня домой; отпусти ты меня опять в воду; я тебя за то сделаю человеком богатым». Но дурак ей не верил и хотел идти домой. Щука, видя, что дурак ее не отпускает, говорила: «Слушай, дурак, пусти ж ты меня в воду; я тебе сделаю то: чего ты ни пожелаешь, то все по твоему желанию исполнится». Дурак, слыша сие, весьма обрадовался, ибо он был чрезвычайно ленив, и думал сам себе: «Когда щука сделает так, что чего я ни пожелаю - все будет готово, то я уже работать ничего не буду!» Говорил он щуке: «Я тебя отпущу, только ты сделай то, что обещаешь!» - на что отвечала щука: «Ты прежде пусти меня в воду, а я обещание свое исполню». Но дурак говорил ей, чтоб она прежде свое обещание исполнила, а потом он ее отпустит. Щука, видя, что он не хочет ее пускать в воду, говорила: «Ежели ты желаешь, чтоб я тебе сказала, как сделать, чего ни пожелаешь, то надобно, чтобы ты теперь же сказал, чего хочешь». Дурак говорил ей: «Я хочу, чтоб мои ведра с водою сами пошли на гору (ибо деревня та была на горе) и чтоб вода не расплескалась». Щука тотчас ему говорила: «Ничего, не расплещется! Только помни слова, которые я стану сказывать; вот в чем те слова состоят: по щучьему веленью, а по моему прошенью ступайте, ведра, сами на гору!» Дурак после ее говорил: «По щучьему веленью, а по моему прошенью ступайте, ведра, сами на гору!» - и тотчас ведра и с коромыслом пошли сами на гору. Емеля, видя сие, весьма удивился; потом говорил щуке: «Все ли так будет?» На что щука отвечала, что «все то будет, чего только пожелаешь; не забудь только те слова, которые я тебе сказывала». После того пустил он щуку в воду, а сам пошел за ведрами. Соседи его, видя то, удивлялись и говорили меж собою: «Что это дурак делает? Ведра с водою идут сами, а он идет за ними». Но Емеля, не говоря ничего с ними, пришел домой; ведра взошли в избу и стали на лавку, а дурак влез на печь.

Потом спустя несколько времени говорили ему опять невестки: «Емеля, что ты лежишь? Ты бы пошел дров нарубил». Но дурак говорил: «Да, а вы-то что?» - «Как мы что? - вскричали на него невестки. - Ведь теперь зима, и ежели ты не пойдешь рубить дров, так тебе ж будет холодно». - «Я ленюсь!» - говорил дурак. «Как ленишься? - говорили ему невестки. - Ведь ты же озябнешь». Притом они говорили: «Ежели ты не пойдешь рубить дров, так мы скажем своим мужьям, чтоб они тебе не давали ни красного кафтана, ни красной шапки, ни красных сапогов». Дурак, желая получить красный кафтан, шапку и сапоги, принужден был нарубить дров; но как он был чрезвычайно ленив и не хотелось ему слезть с печи, то говорил потихоньку, на печи лежа, сии слова: «По щучьему веленью, а по моему прошенью ну-ка, топор, поди наруби дров, а вы, дрова, сами в избу идите и в печь кладитесь». Топор откуда ни взялся - выскочил на двор и начал рубить; а дрова сами в избу шли и в печь клались, что видя, его невестки весьма удивились Емельяновой хитрости. И так каждый день, когда только дураку велят нарубить дров, то топор и нарубит.

И жил он с невестками несколько времени, потом невестки говорили ему: «Емеля, таперича нету дров у нас; съезди в лес и наруби». Дурак им говорил: «Да, а вы-то что?» - «Как мы что? - отвечали невестки. - Ведь лес далече, и теперь зима, так холодно ехать нам в лес за дровами». Но дурак им говорил: «Я ленюсь!» - «Как, ленишься? - говорили ему невестки. - Ведь тебе же будет холодно; а ежели ты не пойдешь, то когда приедут твои братья, а наши мужья, то мы не велим им ничего тебе давать: ни кафтана красного, ни шапки красной, ни сапог красных». Дурак, желая получить красный кафтан, красную шапку и красные сапоги, принужден был ехать в лес за дровами и, встав, слез с печи и начал скорее обуваться и одеваться.

И как совсем оделся, то вышел на двор и вытащил из-под навесу сани, взял с собою веревку и топор, сел в сани и говорил своим невесткам отворить ворота. Невестки, видя, что он едет в санях, да без лошади, ибо дурак лошади не запрягал, говорили ему: «Что ты, Емеля, сел в сани, а лошадь не запряг?» Но он говорил, что лошади ему не надо, а только чтоб отворили ему ворота. Невестки отворили ворота, а дурак, сидя в санях, говорил: «По щучьему веленью, а по моему прошенью ну-тка, сани, ступайте в лес!» После сих слов сани тотчас поехали со двора, что видя, живущие в той деревне мужики удивлялись, что Емеля ехал в санях и без лошади, и так шибко: хотя бы пара лошадей была запряжена, то нельзя бы шибче ехать! И как надобно было дураку ехать в лес через город, то и поехал он по оному городу; но как не знал, что надобно кричать для того, чтобы не передавить народу, то он ехал и не кричал, чтоб посторонились, и передавил множество народу, и хотя за ним гнались, однако догнать его не могли.

Емеля уехал из города, а приехав к лесу, остановился и вылез из своих саней и говорил: «По щучьему веленью, а по моему прошенью ну-тка, топор, руби-ка дрова, а вы, поленья, сами кладитесь в сани и вяжитесь!» Лишь только сказал дурак сии слова, топор начал рубить дрова, а поленья сами клались в сани и веревкой вязались. После того как нарубил он дров, велел еще топору вырубить одну дубинку. Как топор вырубил, то он сел на воз и говорил: «Ну-ка, по щучьему веленью, а по моему прошенью поезжайте, сани, домой сами». Тотчас и поехали они весьма шибко, и как подъехал он к тому городу, в котором он уже передавил много народу, там уже дожидались его, чтоб поймать; и как въехал в город, то его поймали и стали тащить с возу долой; притом начали его бить. Дурак, видя, что его тащат и бьют, потихоньку сказал сии слова: «По щучьему веленью, а по моему прошенью ну-ка, дубинка, отломай-ка им руки и ноги!» В тот час выскочила дубинка и начала всех бить. И как народ бросился бежать, дурак поехал из городу домой, а дубинка когда всех перебила, то покатилась вслед за ним же. И как приехал Емеля домой, то и влез на печь.

После того, как он уехал из города, стали поговаривать об нем везде - не столько о том, что он передавил множество народу, сколько удивлялись тому, что он ехал в санях без лошади. Мало-помалу речи сии дошли до самого короля. Как король услышал, то чрезвычайно захотел его видеть и для того послал одного офицера и дал ему несколько солдат, чтоб его сыскать. Посланный от короля офицер поехал немедленно из города и напал на ту дорогу, по которой ездил дурак в лес. И как приехал офицер в ту деревню, где жил Емеля, то призвал к себе старосту и сказал ему: «Я прислан от короля за вашим дураком, чтоб взять его и привезти к королю». Староста тотчас показал тот двор, где жил Емеля, и офицер взошел в избу и спрашивал: «Где дурак?», а он, лежа на печи, отвечал: «На что тебе?» - «Как на что? Одевайся скорей; я повезу тебя к королю». Но Емеля говорил: «А что мне там делать?» Офицер на него рассердился за неучтивые слова и ударил его по щеке. Дурак, видя, что его бьют, сказал потихоньку: «По щучьему веленью, а по моему прошенью ну-ка, дубинка, отломай-ка им руки и ноги!» Дубинка тотчас выскочила и начала их бить и перебила всех - как офицера, так и солдат. Офицер принужден был ехать назад; и как приехал в город, то и доложили королю, что дурак всех перебил. Король весьма удивился и не верил тому, чтобы мог он всех перебить; однако выбрал король умного человека, которого послал с тем, чтобы, как только возможно, привез дурака - хоть обманом.

Посланный от короля поехал и как приехал в ту деревню, где жил Емеля, то призвал к себе старосту и говорил ему: «Я прислан от короля за вашим дураком, чтоб его привезть; а ты призови мне тех, с кем он живет». Староста тотчас побежал и привел его невесток. Посланный от короля спрашивал их: «Что дурак любит?» Невестки ему отвечали: «Милостивый государь наш, дурак любит - ежели станешь просить неотступно о чем, он откажет раз и другой, а в третий уже не откажет и сделает; не любит он того, кто с ним грубо поступает». Посланный от короля отпустил их и не велел сказывать Емеле, что он призывал их к себе. После того накупил изюму, черносливу и винных ягод, пошел к дураку и как пришел в избу, то, подойдя к печи, говорил: «Что ты, Емеля, лежишь на печи?» - и дает ему изюму, черносливу и винных ягод и просит: «Поедем, Емеля, к королю со мною, я тебя отвезу». Но дурак говорил: «Мне и тут тепло!» - ибо он ничего, кроме тепла, не любил. А посланный начал его просить: «Пожалуйста, Емеля, поедем; там тебе будет хорошо!» Дурак говорил: «Я ленюсь!» Посланный стал просить его: «Пожалуйста, поедем; там тебе король велит сшить красный кафтан, красную шапку и красные сапоги».

Дурак, услыша, что красный кафтан велят ему сшить, ежели поедет, говорил: «Поезжай же ты вперед, а я за тобой буду». Посланный не стал ему более докучать, отошел от него и спрашивал тихонько у его невесток: «Не обманывает ли меня дурак?» Но они уверяли, что он не обманет. Посланный поехал назад, а дурак после его полежал еще на печи и говорил: «Ох, как мне не хочется к королю ехать; но так уж и быть!» Потом говорил: «Ну-ка, по щучьему веленью, а по моему прошенью поезжай-ка, печь, прямо в город!» Тотчас изба затрещала, и печь вон пошла из избы и как сошла со двора, то и поехала печь столь шибко, что и догнать нельзя; и он догнал еще на дороге того посланного, который за ним ездил, а во дворец с ним приехал.

Как король увидел, что приехал дурак, то и вышел 1 со всеми своими министрами его смотреть и, видя, что Емеля приехал на печи, ничего не говорил; потом спрашивал его король: «Для чего ты столько передавил народу, как ездил за дровами в лес?» Но Емеля говорил: «Я чем виноват! Для чего они не посторонились?» И в то время подошла к окошку королевская дочь и смотрела на дурака, а Емеля нечаянно взглянул на то окошко, в которое она смотрела, и видя дурак ее весьма прекрасною - говорил тихонько: «Кабы по щучьему веленью, а по моему прошенью влюбилась этакая красавица в меня!» Лишь только сии слова выговорил, королевская дочь посмотрела на него и влюбилась. А дурак после того сказал: «Ну-ка, по щучьему веленью, а по моему прошенью ступай-ка, печь, домой!» Тотчас поехала печь домой, а приехавши - опять стала на прежнем месте.

Емеля жил после того несколько времени благополучно; но в городе у короля происходило другое, ибо по дураковым словам королевская дочь влюбилась и стала просить отца своего, чтоб выдал ее за дурака замуж. Король за то весьма рассердился на дурака и не знал, как его взять. В то время доложили королю министры, чтоб послать того офицера, который прежде ездил за Емелей и не умел его взять; за вину его король, по их совету, приказал представить того офицера. Как офицер перед ним предстал, тогда король говорил ему: «Слушай, друг мой, я тебя прежде посылал за дураком, но ты его не привез; за вину твою посылаю тебя в другой раз, чтобы ты привез непременно его; ежели привезешь, то будешь награжден, а ежели не привезешь, то будешь наказан». Офицер выслушал короля и поехал немедленно за дураком, а как приехал в ту деревню, то призвал опять старосту и говорил ему: «Вот тебе деньги: купи все, что надобно, завтра к обеду и позови Емелю, и как будет он к тебе обедать, то пой его допьяна, пока спать ляжет».

Староста знал, что он приехал от короля, принужден был его послушаться и скупил все то и позвал дурака. Как Емеля сказал, что будет, то офицер его дожидался с великою радостию. На другой день пришел дурак; староста начал его поить и напоил его допьяна, так что Емеля лег спать. Офицер, видя, что он спит, тотчас связал его и приказал подать кибитку, и как подали, то и положили дурака; потом сел и офицер в кибитку и повез его в город. И как подъехал он к городу, то и повез его прямо во дворец. Министры доложили королю о приезде того офицера. И как скоро король услышал, то немедленно приказал принести большую бочку и чтоб набиты были на ней железные обручи. Тотчас была сделана и принесена оная бочка к королю. Король, видя, что все готово, приказал посадить в ту бочку свою дочь и дурака и велел их засмолить; а как их посадили в бочку и засмолили, то король при себе ж велел пустить ту бочку в море. И по его приказанию немедленно ее пустили, и король возвратился в свой город.

А бочка, пущенная по морю, плыла несколько часов; дурак все то время спал, а как проснулся и видя, что темно, спрашивал сам у себя: «Где я?» - ибо думал, что он один. Принцесса ему говорила: «Ты, Емеля, в бочке, да и я с тобою посажена». - «А ты кто?» - спросил дурак. «Я - королевская дочь», - отвечала она и рассказала ему, за что она посажена с ним вместе в бочку; потом просила его, чтоб он освободил себя и ее из бочки. Но он говорил: «Мне и тут тепло!» - «Сделай милость, - говорила принцесса, - сжалься на мои слезы; избавь меня и себя из этой бочки». - «Как же не так, - говорил Емеля, - я ленюсь!» Принцесса опять начала его просить: «Сделай милость, Емеля, избавь меня из этой бочки и не дай мне умереть». Дурак, будучи тронут ее просьбою и слезами, сказал ей: «Хорошо, я для тебя это сделаю». После того говорил потихоньку: «По щучьему веленью, а по моему прошенью выкинь-ка ты, море, эту бочку, в которой мы сидим, на берег - на сухое место, только чтоб поближе к нашему государству; а ты, бочка, как на сухом месте будешь, то сама расшибися!»

Только успел дурак выговорить эти слова, как море начало волноваться и в тот час выкинуло бочку на берег - на сухое место, а бочка сама рассыпалась. Емеля встал и пошел с принцессою по тому месту, куда их выкинуло, и увидел дурак, что они были на весьма прекрасном острове, на котором было премножество разных деревьев со всякими плодами. Принцесса, все то видя, весьма радовалась, что они на таком прекрасном острове; а после того говорила: «Что ж, Емеля, где мы будем жить? Ибо нет здесь и шалаша». Но дурак говорил: «Вот ты уж многого требуешь!» - «Сделай милость, Емеля, вели поставить какой-нибудь домик, - говорила принцесса, - чтобы можно было нам где во время дождя укрыться»; ибо принцесса знала, что он все может сделать, ежели захочет. Но дурак сказал: «Я ленюсь!» Она опять начала его просить, и Емеля, будучи тронут ее просьбой, принужден был для нее то сделать; он отошел от нее и говорил: «По щучьему веленью, а по моему прошенью будь среди этого острова дворец лучше королевского и чтоб от моего дворца и до королевского был хрустальный мост, а во дворце чтобы были разного звания люди». И лишь успел выговорить сии слова, то в ту ж минуту и появился преогромный дворец и хрустальный мост. Дурак взошел с принцессою во дворец и увидел, что в покоях весьма богатое было убранство и множество людей, как лакеев, так и всяких разносчиков, которые ожидали от дурака повеления. Дурак, видя, что все люди как люди, а он один был нехорош и глуп, захотел сделаться получше и для того говорил: «По щучьему веленью, а по моему прошенью кабы я сделался такой молодец, чтоб мне не было подобного и чтоб был я чрезвычайно умен!» И лишь успел выговорить, то в ту ж минуту сделался так прекрасен, а притом и умен, что все удивлялись.

После того послал Емеля из своих слуг к королю, чтоб звать его к себе и со всеми министрами. Посланный от Емели поехал к королю по тому хрустальному мосту, который сделал дурак; и как приехал во дворец, то министры представили его пред короля, и посланный от Емели говорил: «Милостивый государь! Я прислан от моего господина с покорностию просить вас к нему кушать». Король спрашивал: «Кто таков твой господин?» Но посланный ему отвечал: «Я не могу вам сказать про него (ибо дурак ему сказывать не велел про себя, кто он таков); о моем господине ничего не известно; а когда вы будете кушать у него, в то время и скажет о себе». Любопытствуя знать, кто прислал звать его, король сказал посланному, что он непременно будет. Когда посланный ушел, король тотчас поехал вслед за ним со всеми министрами. Посланный, возвратясь назад, сказал, что король непременно будет, и только сказал - а король и едет к дураку по тому мосту хрустальному, и с принцами.

И как приехал король во дворец, то Емеля вышел навстречу, принимал его за белые руки, целовал во уста сахарные, ласково вводил его в свой белокаменный дворец, сажал его за столы дубовые, за скатерти браные, за кушанья сахарные, за питья медовые. За столом король и министры пили, ели и веселились; а как встали из-за стола и сели по местам, то дурак говорил королю: «Милостивый государь, узнаете ли вы меня, кто я таков?» И как Емеля был в то время в пребогатом платье, а притом лицом был весьма прекрасен, то и нельзя было узнать его, почему король и говорил, что он не знает. Но дурак говорил: «Помните ли, милостивый государь, как дурак к вам приезжал на печи во дворец и вы его и с дочерью, засмоля в бочку, пустили в море? Итак, узнайте теперь меня, что я - тот самый Емеля!» Король, видя его пред собою, весьма испугался и не знал, что делать; а дурак в то время пошел за его дочерью и привел ее пред короля. Король, увидя дочь свою, весьма обрадовался и говорил дураку: «Я перед тобой весьма виноват и за то отдаю за тебя в замужество дочь мою». Дурак, слыша сие, с покорностью благодарил короля, и как у Емели все было готово к свадьбе, то в тот же день праздновали ее с великолепием. А на другой день дурак сделал великолепный пир для всех министров, а для простого народу выставлены были чаны с разными напитками. И как веселье отошло, то король отдавал ему свое королевство; но он не захотел. После того король поехал в свое королевство, а дурак остался в своем дворце и жил благополучно.

1 У Афанасьева вошел (Ред .).

О сказке

Русская народная сказка «Емеля-дурак»

Среди великого множества сказок больше всего маленьким детям нравятся волшебные истории. Чудеса и волшебство завораживает маленьких слушателей. Родители, которые читают эти сказки своим детям вслух, также получат от этого процесса несказанное удовольствие.

Одной из сказочных историй, полных магии и волшебства, является сказка о Емеле-дураке. Персонаж этот простой и неказистый с виду, не отличался умом и трудолюбием. Самым любимым занятием героя было лежание на печи. Так и проходили у него день за днём.

Родители умерли и не осталось у Емели никого, кроме двух братьев, да двух невесток, на которых были женаты братья. Может быть и пролежал бы сказочный лентяй на печи всю свою жизнь, но его братьям понадобилось съездить в город, на ярмарку.

Так и случилось, что пришлось старшим братьям обратиться к дурачку с просьбой: во время их отсутствия должен был он помогать невесткам вести хозяйство. А для того, чтобы Емеля выполнил их поручение, было обещано привезти ему из города богатые гостинцы: красный кафтан, штаны и сапожки.

Обещать-то Емеля пообещал, да, видать, как говорят в народе, «лень раньше его самого родилась». Но тут дурачку случай помог. Послали его женщины к реке, воды набрать и домой привезти. А лентяй возьми, да и вылови из реки огромную щуку.

Хотел он её домой принести, чтобы невестки из неё обед приготовили. Но щука взмолилась, стала просить, чтобы Емеля отпустил её в воду. Обещала исполнить все его желания. Емеля сразу понял свою выгоду. Щуку отпустил. И начали тут чудеса происходить.

Вёдра с водой сами домой пошли. Топор во дворе сам дров нарубал. Сани без коней сами в лес Емелю везли. А печь возила дурачка в город, прямо к царю на приём. Люди вокруг удивлялись. А лентяй настолько ленив был, что ему лень было с боку на бок перевернуться.

Но, как бы там ни было, сумел Емеля влюбить в себя царскую дочь. Не забыл он и о своей внешности – стал красивым и умным. После долгих злоключений всё-таки женился герой сказки на царевне и зажил богато.

С точки зрения волшебной сказки всё в этой истории закончилось хорошо. Деревенский дурачок Емеля проявил сноровку, когда ловил щуку. Сообразил он и то, как обустроить свою жизнь. Но, чудеса чудесами, а русская народная пословица гласит: «На Бога надейся, а сам не плошай!» Это означает, что удача – это хорошо. Но для того, чтобы сделать свою жизнь лучше, человек должен преодолеть свою лень.

Читайте русскую народную сказку «Емеля-дурак» онлайн бесплатно и без регистрации.

Как король увидел, что приехал дурак, то и вышел со всеми своими министрами его смотреть и, видя, что Емеля приехал на печи, ничего не говорил; потом спрашивал его король: «Для чего ты столько передавил народу, как ездил за дровами в лес?» Но Емеля говорил: «Я чем виноват! Для чего они не посторонились?» И в то время подошла к окошку королевская дочь и смотрела на дурака, а Емеля нечаянно взглянул на то окошко, в которое она смотрела, и видя дурак ее весьма прекрасною - говорил тихонько: «Кабы по щучьему веленью, а по моему прошенью влюбилась этакая красавица в меня!» Лишь только сии слова выговорил, королевская дочь посмотрела на него и влюбилась. А дурак после того сказал: «Ну-ка, по щучьему веленью, а по моему прошенью ступай-ка, печь, домой!» Тотчас поехала печь домой, а приехавши - опять стала на прежнем месте.

Жил да был старик, и было у него три сына — два умных, а третий, Емеля, — дурак.

Два старших брата работают, а Емеля весь день на печке лежит да баклуши бьёт. Уехали раз братья на базар, а невестки давай Емелю просить:

— Емеля, сходи за водой.

А он им с печки:

— Неохота.

— Сходи, Емеля, а не то братья воротятся, осерчают.

— Ну, да ладно, так и быть, схожу за водой.

Слез Емеля с печки, обулся, оделся, взял вёдра да топор и пошёл на речку.

Проделал Емеля топором во льду прорубь, наполнил вёдра студёной водицей, а сам в воду смотрит.

Глядь — а в проруби щука!

Изловчился Емеля да и ухватил зубастую рыбину.

— Вот ушица будет славная!

А щука вдруг возьми да и скажи ему человеческим голосом:

— Не губи меня, Емелюшка, отпусти, я тебе ещё пригожусь.

А Емеля смеётся:

— На что же ты мне пригодишься? Нет, лучше я тебя домой отнесу, велю невесткам уху сварить.

А щука ему снова:

— Отпусти меня, Емелюшка, я тебе исполню всё, что ни пожелаешь.

— Ну ладно, щука, только ты докажи сначала, что не обманываешь. Сделай так, чтобы вёдра сами домой пошли, и вода бы не расплескалась...

Щука отвечает:

— Хорошо, только перед тем, как загадать желание, скажи волшебные слова: «По щучьему веленью, по моему хотенью».

Емеля и говорит:

— По щучьему веленью, по моему хотенью — ступайте, вёдра, домой...

Только сказал — вёдра сами и отправились в гору. Опустил Емеля щуку в прорубь и пошёл за вёдрами.

Идут вёдра по деревне, народ дивится, а Емеля идёт сзади, посмеивается. Зашли вёдра в избу и сами стали на лавку. А Емеля снова полез на печь.

Прошло немного времени, и невестки снова подступили к нему:

— Емеля, наколи дров.

— Неохота.

— Наколи, Емеля, а не то братья воротятся, осерчают.

— Ну, да ладно, так и быть, наколю дров. По щучьему веленью, по моему хотенью — поди, топор, наколи дров, а вы, дрова, — сами в избу ступайте и в печь кладитесь...

Только сказал — топор скок из-под лавки — и на двор и давай дрова колоть, а дрова сами в избу идут и в печь лезут.

Прошло ещё немного времени, и опять невестки Емелю просят:

— Емеля, дрова закончились. Съезди в лес, наруби.

А он им с печки:

— Неохота.

— Съезди, Емеля, а не то братья воротятся, осерчают.

— Ну, да ладно, так и быть, съезжу в лес за дровами.

Слез Емеля с печи, обулся, оделся. Взял верёвку и топор, вышел на двор и сел в сани:

— Бабы, отворяйте ворота!

А невестки ему говорят:

— Что ж ты, дурень, сел в сани, а лошадь не запряг?

— А не надо мне лошади.

Невестки отворили ворота, а Емеля шепчет саням:

— По щучьему веленью, по моему хотенью — поезжайте, сани, в лес...

Только сказал, как сани поехали, да так быстро, что и на лошади не угнаться.

Ехать пришлось через деревню, и Емелины сани много народу по пути помяли, многим бока поотбивали, многим шишки понаставили. Осерчал народ на Емелю, кричит на него, бранится.

А Емеля и в ус не дует, знай себе сани погоняет.

Приехал в лес и говорит:

— По щучьему веленью, по моему хотенью — топор, наруби дровишек посуше, а вы, дровишки, сами валитесь в сани, сами вяжитесь...

Начал топор рубить сухие дерева, а дровишки сами в сани валятся и верёвкой вяжутся. Скоро набрался целый воз дров. А потом Емеля велел топору вырубить себе тяжёлую дубину, сел на воз и говорит:

— По щучьему веленью, по моему хотенью — поезжайте, сани, домой...

И помчались сани домой, да резвее прежнего. Проезжает Емеля по деревне, где давеча народу много помял, а там его уже дожидаются. Ухватили Емелю и тащат с возу, бранят и колотят.

Видит Емеля, что плохо дело, и шепчет себе под нос:

— По щучьему веленью, по моему хотенью — ну-ка, дубинка, намни им бока...

Дубина скок с возу и давай народ охаживать, да так, что все и разбежались. А Емеля приехал домой и опять на любимую печь залез.

Вскорости весть о Емелиных проделках дошла до самого Царя-батюшки. Призвал он к себе офицера и велел ему доставить Емелю во дворец.

Входит офицер в Емелину избу и спрашивает:

— Ты — Емеля-дурак?

А Емеля ему с печки:

— А тебе на что?

— Одевайся поживее, я тебя к Царю повезу.

— Неохота.

Рассердился офицер и как стукнет Емелю по макушке.

А Емеля шепчет себе под нос:

— По щучьему веленью, по моему хотенью — дубина, намни ему бока...

Дубина скок из-под лавки и давай офицера колотить. Насилу тот ноги унёс. Удивился Царь, призвал к себе самого главного вельможу и говорит:

— Доставь ко мне во дворец Емелю-дурачка, а не то голову с плеч сниму!

Накупил самый главный вельможа изюму, черносливу, пряников, приехал к Емелиной избе и давай его невесток расспрашивать, что он, дескать, любит.

— Наш Емеля любит, когда его ласково попросят да красный кафтан посулят.

Самый главный вельможа дал Емеле изюму, черносливу, пряников и говорит:

— Емелюшка, чего без толку на печи лежать? Поедем к Царю.

— А мне и тут тепло...

— Емелюшка, у Царя тебя накормят-напоют.

— Неохота.

— Емелюшка, Царь тебе красный кафтан подарит да шапку с сапогами впридачу.

Емеля подумал-подумал и говорит:

— Ну, да ладно, так и быть, поеду к Царю. Ты ступай вперёд, а я за тобой следом поеду.

Уехал вельможа, а Емеля говорит:

— По щучьему веленью, по моему хотенью — поезжай-ка, печь, к Цареву дворцу...

Затрещали в избе углы, заскрипела крыша, отъехала стена, печь выкатилась во двор и поехала по дороге прямо к Царю.

Царь глядит в окно, дивится:

— Что за чудо такое?

А самый главный вельможа ему отвечает:

— А это Емеля-дурак на печи к тебе едет.

Вышел Царь на крыльцо:

— Что-то, Емеля, на тебя много жалоб! Мол, большое число народу ты подавил.

— А чего они под сани лезли?

В это время в окно на него Царская дочь глядела — Марья-Царевна.

Увидал её Емеля и шепнул себе под нос:

— По щучьему веленью, по моему хотенью — полюби меня, Царская дочь...

— А ты, печь, вези меня назад домой...

Повернулась печь и поехала домой, вкатилась в избу и стала на прежнее место.

Емеля опять лежит-полёживает да баклуши бьёт.

А у Царя во дворце крик да слёзы: Марья- Царевна по Емеле сохнет, жить без него не может, молит батюшку, чтобы выдал он её за Емелю замуж. Тут Царь заведовал, затужил.

Призвал он к себе самого главного вельможу и говорит:

— Ступай сию же минуту за Емелей, доставь его ко мне, а не то голову с плеч сниму!

Накупил самый главный вельможа сладких вин да закусок разных, приехал к Емеле и давай его сластями потчевать.

Наелся Емеля, напился, захмелел и лёг спать. А вельможа положил его в сани и повёз к Царю.

Царь тотчас велел прикатить большую бочку с железными обручами и посадить в неё Емелю- дурака и Марью-Царевну. Потом бочку закрыли крышкой, засмолили и бросили в море.

Много ли времени прошло, мало ли, но проснулся Емеля. Видит — темно и тесно.

— Где это я?

А в ответ слышит:

— Скучно и тошно, Емелюшка! Нас в бочку засмолили да в сине море бросили.

— А ты кто?

— Я — Марья-Царевна.

А Емеля шепнул себе под нос:

— По щучьему веленью, по моему хотенью, — ветры буйные, выкатите бочку на сухой бережочек, на жёлтый песочек...

Ветры буйные подули, море заволновалось, запенилось, выбросило бочку на сухой бережочек, на жёлтый песочек. Вылезли из бочки пленники, а Марья-Царевна говорит:

— Где же мы будем жить, Емелюшка? Построй какую ни на есть избушку.

— Неохота.

А она его ещё пуще прежнего просит, ласковые слова говорит.

— Ну, да ладно, так и быть, построю.

И под нос себе шепчет:

— По щучьему веленью, по моему хотенью — выстройся каменный дворец с золотой крышей...

Только сказал — появился каменный дворец с золотой крышей. Кругом — зелёный сад: цветы цветут и птицы поют. Марья-Царевна с Емелей вошли во дворец, сели у окошечка.

— Емелюшка, а нельзя ли тебе красавцем стать?

Тут Емеля недолго думал:

— По щучьему веленью, по моему хотенью — стать мне добрым молодцем, писаным красавцем...

И стал Емеля таким, что ни в сказке сказать, ни пером описать.

А в ту пору Царь ехал на охоту и видит — стоит дворец, где раньше ничего не было.

— Это что за невежа без моего дозволения на моей земле дворец поставил?

Побежали послы, стали под окошком, спрашивают.

Емеля им отвечает:

— Просите Царя ко мне в гости, я сам ему скажу.

Приехал Царь в гости. Емеля его встречает, ведёт во дворец, сажает за стол. Начинают они пировать.

Царь ест, пьёт и никак не надивится:

— Кто же ты такой, добрый молодец?

— А помнишь ли ты Емелю-дурака — как приезжал к тебе на печи, а ты велел его со своей дочкой в бочку засмолить, в море бросить? Я — тот самый Емеля. Захочу — на всё твоё царство разор наведу.

Испугался Царь несказанно, стал прощенья просить:

— Женись на моей дочери, Емелюшка, бери моё царство, только не губи меня, старика!

На том и сошлись. И устроили пир на весь мир. Женился Емеля на Марье-Царевне и стал царствовать. Тут и сказке конец, а кто слушал — молодец.

В некотором царстве, в некотором государстве жили-были старик со старухой... Этим неторопливым присловьем начинаются многие народные сказки. Само слово «сказки» происходит от глагола сказывать: В глухую старину по всей необъятной России в занесенных снегом избах при тусклом свете лучины наши далекие предки складывали и сказывали свои сказки.
Сколько чудес и увлекательных небылиц в народных сказках: тут и огнедышащий дракон о семи головах, и говорящий Серый волк, и злая Баба-Яга... Но главные герои сказок и былин не они, а смелые и мужественные люди - Иван-царевич и Василиса Премудрая, лихой отставной солдат и хитрый батрак или же простой крестьянский сын. На первый взгляд, нет в крестьянине ничего примечательного. Одет он в домотканый армяк, на голове - видавшая виды шапчонка, на ногах - поношенные лапти, да и говорит он не слишком складно. Не удивительно, что порой его считают недотепой, чуть ли не дурачком. Но крестьянский сын не очень-то обижается на это, кто-кто, а он знает себе цену и за легкою славой не особенно гонится, не растрачивает по пустякам свою силу.
Однако стоит кому-либо попасть в беду, как крестьянский сын, накинув на плечи старый армячишко, отправляется в путь-дорогу. И как бы далеко ему не пришлось идти, он обязательно поспеет на выручку к обиженному да угнетенному, спасет человека от напасти... На своем пути крестьянский сын встречается то с Серым волком, то с Бабой-Ягой, то еще с каким-нибудь чудищем. Каждая из этих встреч - не что иное, как испытание, проверка душевных сил героя, его доброты, великодушия.
Столетиями создавал народ свои сказки. В прошлом веке народными сказками заинтересовались писатели. Они ходили по деревням и селам и записывали песни, сказки, были от известных сказителей - сказочников. Одним из самых больших знатоков русских народных сказок был неутомимый собиратель фольклора А. Н. Афанасьев (1826-1871). Всю свою жизнь он посвятил этому делу. Афанасьевым было записано несколько сотен сказок, среди них-и сказка «По щучьему велению».
Веселая и озорная эта сказка. Здесь печь идет в гости к царю, топор сам собой рубит дрова, а сани без лошади отправляются в лес. Все эти чудеса, сильно растревожившие батюшку-царя, учинил не кто иной, как Емеля-дурак. Лежит себе Емеля на печи да приговаривает: «По щучьему велению, по моему хотению», и начинают вещи куролесить. В довершение всех дел решил Емеля-дурак жениться на царской дочери... За что ни возьмется он, все у него получается, а виной всему «щучье слово». Так с помощью волшебного присловья простой крестьянин заставил уважать себя и одержал верх не только над царским офицером, но и над самим царем... Вот тебе и Емеля-дурак!
Б. Заболотских